Храм во имя святых бессребреников Космы и Дамиана в городе Сычёвке Смоленской губернии по проекту А. А. Парланда

Большой кирпичный трёхпридельный собор с шатровой колокольней был построен в центре Сычёвки в 1898–1911 годах по проекту столичного архитектора Альфреда Александровича Парланда.

Сычёвка в конце века была важным уездным городом Смоленской губернии, по её названию именовался уезд – Сычёвский. Во времена строительства храма Сычёвка в экономическом отношении преуспевала: она была известна во всех областях России, прежде всего как производитель хлеба и высококачественного льна. В 1888 году через город была проложена железная дорога Вязьма-Ржев, что подстегнуло торговлю, которая до этого велась с помощью сплавных рек. Удобное географическое расположение Сычёвки между реками Вазузой и Лосминой обеспечило поселению, возникшему в XV веке, быстрое развитие и процветание. Уже в XVIII веке селу Указом императрицы Екатерины II был присвоен статус уездного города Смоленского наместничества [1]. Водные пути позволяли вести торговлю с другими областями России и Европы: «По рекам Гжати, Вазузе, Волге, Тверце и др. товары (овёс, льняное семя, лён) направлялись к Петербургу и в г. Белый, из которого по рекам Обже и Западной Двине товары шли в Ригу»[2].

Именно на торговле хлебом и льном сделали свое состояние местные купцы братья Синягины. Их фирма по торговле льном и льняным семенем приносила доход в миллионы рублей и имела большое влияние на развитие этой отрасли не только в Сычёвке, но и в соседних городах – Вязьме, Зубцове, Гжатске и Ржеве. К заслугам фамилии Синягиных местные газеты относят и то, что «здешний лен, продававшийся прежде под названием «яропольскаго» (село в Зубцовском уезде Тверской губернии), теперь котируется за границею, с названием «сычевскаго» и это название введено уже даже в бюллетени биржи г. Дунди (Англии)»[3]. 17 июля 1895 года в Сычёвке умер один из представителей рода Синягиных, Иван Александрович, потомственный почётный гражданин, 1-й гильдии купец. Местный миллионер всю жизнь прожил холостяком и, не имея детей, дарил родному городу богатые подарки. Так, он за свой счёт выстроил каменные торговые ряды стоимостью около 40 тысяч рублей. Являясь церковным старостой, Иван Александрович в 1886 году «на устройство сторожки при Соборной церкви пожертвовал более 1000 рублей»[4]. Незадолго до смерти передал в собственность города богадельню для престарелых на 20 человек, названную «В память в Бозе почившаго Императора Александра III », «с землею на Никольской улице и 6000 руб., проценты с которых должны идти на страхование и ремонт означеннаго дома; затем по духовному завещанию И.А. Синягина, для той же богадельни, оставлен капитал в 25,000 рублей»[5]. За эти заслуги перед городом сычёвская Городская дума приняла на одном из своих собраний постановление «о разрешении поместить в зале городской думы портреты Синягиных»[6] (имелся в виду и отец, А. Н. Синягин, также жертвовавший городу большие денежные суммы).

После смерти миллионера его капитал наследовали ближайшие родственники, которые занимались торговлей хлебом и льном по всему Поволжью, давно жили в столице и имели там собственные дома: Иван Кузьмич, Николай Кузьмич и Василий Кузьмич являлись владельцами домов № 62 и №19/68 по Николаевской ул.[7], а также им принадлежал дом № 68/19 по Ивановской ул. Московской части Санкт-Петербурга. Кроме того, Николай Кузьмич владел домами 6-й роты Правой стороны Нарвской части № 11-24-25, по Гарновской ул. № 24-11-14, по Дивенской ул. № 15[8]. Все братья являлись потомственными почётными гражданами и занимались меценатской деятельностью. Так, в 1904–1906 годах на деньги Синягиных в столице была построена клиника «накожных болезней», получившая название в честь умершего в возрасте 29 лет брата, Василия Кузьмича, и их сестры Александры[9]. Николай Кузьмич, который был младше брата на три года, очень переживал утрату. Его начали преследовать нервные расстройства, он отошёл от купеческих дел и занялся коллекционированием книг и художественной графики. Вскоре Н. К. Синягин создал уникальную библиотеку, которой не было равных в России. Она насчитывала «около двадцати тысяч названий книг и такое же количество гравюр, литографий и акварелей… Синягин обладал единственным собранием карикатур на Наполеона»[10].

Практически одновременно с И. А. Синягиным умирает мать братьев, Анастасия Синягина. В 1887 году, выполняя завещание матери, Иван, Николай и Василий Кузьмичи передают в приход Соборной церкви в Сычёвке «Государственный непрерывно доходный 4 % билет в 500 рублей «на поминание ея»[11]. Следом уходит из жизни отец, Кузьма Синягин, который, завещая всё своё состояние детям, просит их построить собор в родном городе. Став обладателями огромного состояния и выполняя волю покойного, Иван и Николай Кузьмичи решили соорудить в удалённом от шумной столицы уголке России большой храм, и тем самым увековечить память родственников. Не случайно новый храм задумывался как посвящение святому Косме (Козьме, Кузьме) – ангелу-покровителю их отца. В небольшой по населению Сычёвке, где жизнь людей издавна протекала неспешно и отличалась патриархальной простотой, в то время уже существовало три церкви[12]. Синягины хотели, чтобы новый собор превышал все здания по высоте и непременно находился в центре города. Они обратились с просьбой о разрешении строительства к сычёвской Городской думе. Рассмотрев прошение, Городская дума напечатала в газете решение от 18-го февраля 1898 года, где «постановила благодарить Николая и Ивана Козьмичей Синягиных за выраженное ими желание построить в г. Сычевке церковь и поручить комиссии собрать сведения о ценности мест, которыя потребовалось бы приобрести для постройки церкви»[13]. Место было выделено довольно быстро, т. к. уже в июне того же года сам смоленский епископ приезжал в Сычёвку для освящения места, выбранного для возведения новой церкви: « Знаменательным должно признать и то, что Владыка благословил место для устроения 4-го храма в г. Сычевке. Этот храм хочет строить Петербургский купец Синягин... Слышно, что он хочет построить храм в 200,000 руб. Дай Бог»[14].

К сожалению, не сохранилось документов, которые бы давали точный ответ, каким образом Синягины встретились с Парландом и заказали ему выполнить проект храма в Сычёвке. Но с большой долей уверенности можно сказать: миллионеры Синягины хотели построить действительно роскошный собор, и поэтому обратились к архитектору-строителю главного на тот момент собора России – храма Воскресения Христова Альфреду Александровичу Парланду. Не ограниченные в средствах Синягины желали выполнить задуманное как можно лучше, «вложить свои деньги» в памятник архитектуры, а не в уездную церквушку неименитого местного строителя (кстати, подобные сооружения иногда обрушались, не дойдя до финальной части строительства, водружения купола). Поэтому вполне естественно, что они заказали проект лучшему специалисту в области церковного зодчества.

Из местных газет, которые освещали строительство крупного собора в Сычёвке, становится точно известно, что проект чертежей составил именно Парланд, т. к. в нескольких номерах «Смоленского вестника» прямо говорится: «Храм будет довольно больших размеров, очень красивой архитектуры (план церкви составлен известным архитектором г. Парландом)»[15]; «В воскресенье 5-го июня здесь должно состояться освящение новаго каменнаго храма, построеннаго по проекту профессора А. А. Парланда потомственными почетными гражданами Николаем и Иваном Козьмичами Синягиными»[16].

Также известно и время составления проекта Альфредом Александровичем: чертежи были полностью готовы к июню 1901 года, т. к. Синягины к этому времени уже имели необходимую архитектурную документацию на руках и торопили власти города с официальным разрешением начать строительство. В областной газете, печатавшей в том числе и перечни постановлений сычёвской Городской думы, было напечатано ходатайство от 14-го июня 1901 г. о «скорейшем разрешении предложенной Синягиными постройки храма в г. Сычевке»[17].

В связи с тем, что Синягины в своей заявке городским властям указали, что собор предполагается полностью выполнить из кирпича, руководство Сычёвки столкнулось с проблемой приобретения такого огромного количества материала. Леса в окрестностях было много, и дома в основном строились из дерева, даже состоятельные люди жили в деревянных домах в несколько этажей (таким был трёхэтажный дом самих Синягиных в Сычёвке). Приблизительно подсчитав, какое количество кирпича будет нужно, власти поняли, что надо расширять кирпичное производство, и 15-го октября 1898 г. было принято специальное постановление Городской думы: «Для постройки храма заготовить в будущем году не менее 500 т. кирпича, для изготовления какового устроить другую печь и два сарая»[18]. По мере приближения к началу строительства, чтобы не было задержек в процессе возведения собора, Дума на своих собраниях одобрила ещё несколько постановлений: «Произвести выкорчевку пней в городском лесу для употребления таковых для обжигания кирпича и расход на этот предмет произвести из сумм, ассигнованных на покупку дров для завода»[19]; «Дополнительную смету по городскому кирпичному заводу на 1901 год утвердить»[20].

Благодаря усилиям властей материала было произведено достаточно для возведения грандиозного по своим размерам храма, работа быстро продвигалась и церковь была сооружена за короткие сроки. Кроме того, Синягины выделили огромную сумму денег для воплощения архитектурного проекта Альфреда Парланда в жизнь: «Жертвователи-храмоздатели, не жалея денег в размере четверти миллиона на постройку храма,… чтобы храм был и величественен и красив»[21]. Финансы братьев Синягиных позволили нанять лучших мастеров со всей округи: «Сейчас идёт кладка стен и этою работою заняты свыше 100 человек каменщиков… они получали «поденно» по 1 р. 30 к.»[22].

Конечно, проживающие в столице купцы, ощущавшие себя уже больше петербуржцами, чем сычёвцами (о Николае Кузьмиче говорили, что он был страстно привязан к «родному Петербургу, вне котораго он положительно не мог дышать»[23]), не могли лично наблюдать за постройкой, как и входить во все детали строительства. Альфред Александрович также не мог оставить на несколько лет преподавательскую деятельность, строительство храма Воскресения Христова на Екатерининском канале и другие заботы и переехать в северный город Смоленской губернии для реализации в камне своего проекта. Синягины наняли местного купца, которому доверили такое важное для них дело: «Строители храма живут в Петербурге и потому постройкою (надзором, наймом рабочих и уплатою денег) заведует здешний купец И. И. Е-лев»[24]. Иван Ерпылев на протяжении всех восьми лет сооружения церкви (1902–1910 гг.) руководил стройкой, занимаясь всеми хозяйственными вопросами: от выбора подрядчиков на различные виды работ до решения споров об оплате их труда. Само здание (цоколь, стены) было построено быстро – к 1904 г. горожане могли уже видеть храм во имя святых бессребреников Космы и Дамиана.

Космо-Дамиановская церковь была поставлена на каменный (из тёсаного дикого камня) цоколь. Вместе с колокольней длина сычёвского собора составляла «18 саж. ½ ар. Наибольшая ширина – 11 саж. 13 верш.»[25]. Колокольня была двухъярусной, общая её высота равнялась восьми саженям. Венчали здание три малых главки (над тремя алтарями) и центральный массивный купол, в барабане которого были прорезаны 24 окна с гофрированным остеклением. Для лучшего освещения внутреннего помещения Парландом были спроектированы ещё два больших окна, шириною «1 саж. 2 арш. 5 вер. и высотою 3 саж. 1 арш.» и пятнадцать средних окон, шириною «1 саж. и высотою 1 с. 2 арш.»[26]. Главы были покрыты оцинкованным металлом и позолочены. В собор вели четыре наружные деревянные двери «одностворчатые, столярной работы» и четыре внутренние «со стеклом»[27]. Проект собора для Синягиных Альфред Александрович Парланд выполнил в неорусском стиле: от самого архитектурного решения (крупная столпообразная постройка) до оформления экстерьера, состоящего из деталей древнерусского стиля (закомар, кокошников и пр.) – всё подчинено решению поставленной задачи. Это определило и выбор архитектора для завершения колокольни – не купол, а шатёр. Пространство вокруг храма было обнесено оградой, выполненной также по проекту Альфреда Парланда. Это было возможно, т. к. к зданию не примыкали другие строения: «Ближайшая к церкви чужая постройка – мещанки Львовой находится с восточной стороны на разстоянии четырнадцати саженей»[28].

Внутри стены церкви были оштукатурены и покрыты «художественными живописными картинами и орнаментами», выполненными местными мастерами. Для сохранения живописного оформления в здании было предусмотрено отопление тремя печами, находящимися в подвальном этаже. Храм состоял из трёх приделов. Длина иконостаса главного придела равнялась « двум саж. одному арш. семи верш. и высотою – трём саж.». Два придельных иконостаса были «длиною по одной саж. одному арш. четырем верш. и высотою по две саж.»[29]. На деньги Синягиных были выполнены все иконы, закуплена церковная утварь. Иконостас, по страховой оценке священнослужителей, производимой 30-го декабря 1910 г. (собор ещё не был освящён и открыт для богослужений, но уже находился в ведении Смоленской епархии), стоил 5000 рублей. Всё же строение вместе с колокольней было оценено в двести тысяч рублей[30]. Сметы и другие финансовые документы не сохранились, указать точную сумму, затраченную на собор Синягиными, затруднительно. К примеру, местные газеты называют другую цифру: «С нынешнего лета в городе нашем строится церковь на капитал пожертвованный братьями Н. К. и Ив. К. Синягиными и стоимость его строителям обойдется в 250–300 тысяч рублей»[31]. Но даже приблизительные цифры свидетельствуют о том, что эти деньги были большой суммой по тем временам. Дар городу был высоко оценён городскими властями сразу после возведения стен собора. Ещё в феврале 1903 года, задолго до открытия храма, сычёвской Городской думой принимается постановление о «переименовании Поповской улицы в г. Сычевке в Синягинскую»[32], которое было рассмотрено и одобрено смоленским губернатором.

Осенью 1910 года были освящены два боковых придела, а освящение главного престола во имя святых бессребреников Космы и Дамиана и торжественное открытие храма состоялось пятого июня 1911 года. Церемонию освящения и литургию провёл в присутствии всего местного духовенства смоленский епископ Феодосий, специально для этого прибывший за несколько дней до праздника в Сычёвку. Это было большим событием в общественной жизни города, оно освещалось в местных газетах, поэтому есть возможность узнать подробности церемонии: «Дождливая погода как раз с утра в этот день переменилась на солнечную и довольно теплую, благодаря чему к освящению и литургии собралась масса народа – городского и крестьян, из недалеких от города селений. Было также много приезжих из Петербурга, Москвы, Ржева, Вязьмы. В числе гостей находился Н.А. Хомяков. После освящения и литургии несколько сотен гостей и горожан собрались в здании местной мужской гимназии и сюда же прибыли и все гласные городской думы, поднесшие строителям новаго храма Н. и Ив. Синягиным заключенный в богатой, обделанной серебром, папке, адрес»[33]. Также за сооружение церкви Синягины были избраны «почетными гражданами г. Сычевки»[34]. Синягины и после открытия собора продолжали нести все расходы по содержанию Космо-Дамиановской церкви, от строительства каменной одноэтажной сторожки при церкви до забот о хоре. Так, каждый месяц они без задержек платили заработную плату регенту и певчим: «заработанные деньги отдают неукоснительно и сверх всего каждые праздники выдаются певцам поощрительные»[35]. Сумма в три тысячи рублей для хора уездной церкви была огромной. Для сравнения: в другой сычёвской церкви, Благовещенской, певчие получали 3–10 рублей жалованья в месяц. Неудивительно, что благодаря тратам миллионеров хор Синягинской церкви в короткие сроки стал славиться стройным пением и красивыми голосами. Все расходы покрывались из денежных сумм не епархии, а представителей этой фамилии. Видимо, Синягины рассматривали эти траты как вложение «в вечность», в надежде остаться таким образом в исторической памяти родного города.

На торжество приехал из Санкт-Петербурга только один из братьев. Заболевание Николая Кузьмича к этому времени перешло уже в тяжёлую форму; он никогда не увидит отстроенную на его деньги Космо-Дамиановскую церковь, т.к. через полгода после открытия «17 января, тридцати восьми лет от роду»[36] скончается в столице.

Автор проекта Альфред Александрович Парланд также будет отсутствовать на открытии храма, к счастью, по другой причине – архитектор находился в научной командировке за границей по делам Императорского московского археологического института. Лето 1911 года и первую половину осени он провёл в путешествиях по Европе: сначала по городам Италии (Венеция, Рим, Флоренция, Милан, Турин, Помпеи), затем – Греции. Известно по письмам, которые Альфред Парланд посылал из поездки своему хорошему знакомому, Платону Львовичу Вакселю, что в столицу он вернулся лишь 1-го ноября: «Завтра 4 октября отправляюсь в глубь Греции… Затем в возвратный путь через Корфу, Трисет в Вену. В Питер приеду 31 октября. Погода в Афинах была плохая. Ужасные ветра и холодно! Поклон Эрнуше. АП»[37].

Но Альфред Александрович мог видеть возведённый по его проекту собор – в феврале 1912 года он приезжает в Смоленск для чтения лекций по Истории греческой архитектуры и античной декорации в Смоленском отделении Московского археологического института, в котором Парланд состоял штатным преподавателем. Известно из газет, освещавших деятельность археологического отделения и приезд известных профессоров в Смоленск, что автор сычёвского храма читал лекции четыре вечера подряд (с 11 по 14 февраля): «В течение вечера (с шести – до девяти часов) лекция делилась на 3 части с перерывами 10–15 минут. Большинство лекций сопровождалось световыми картинами при помощи волшебнаго фонаря»[38]. Лекции были платными: за возможность присутствовать на лекциях по одному предмету слушатель вносил в кассу института десять рублей; за одну лекцию (один вечер) – три рубля. Публика была разнообразная: педагоги, врачи, священники, офицеры, студенты, известные люди Смоленска, такие как «преосвященный епископ Феодосий, вице-губернатор, губернский предводитель дворянства, княгиня Святополк-Четвертинская, княгиня М. К. Тенишева состоит постоянной слушательницей института и многия другия лица»[39]. Альфред Александрович приехал читать лекции во второй год существования отделения Московского археологического института в Смоленске. За полгода до этого княгиня М. К. Тенишева вместе с княгиней Е. К. Святополк-Четвертинской потратили свои личные средства для создания удобной обстановки для слушателей лекций: «Для института предоставлен теперь весь второй этаж дома кн. Е. К. Святополк-Четвертинской, не только заново отделанный, но и расширенный двумя пристройками в длину всего здания дома. В нем имеются две больших аудитории на 80 и на 50 человек, комнаты – для профессоров, для библиотеки, для канцелярии, для чайной, раздевальни и проч. Во всем здании электрическое освещение и водопровод»[40].

Парланд не был стеснён в сроках – его лекции и приём экзаменов в Императорском московском археологическом институте начинались весной; работа по строительству храма Воскресения Христова в Санкт-Петербурге давно была завершена. Поэтому он мог сесть в поезд и по Ржево-Вяземской железной дороге доехать до станции «Сычёвка» с целью осмотреть великолепный каменный собор, который горожане называли то «синягинским», то «красным» по цвету стен, которые не были оштукатурены.

К сожалению, мы не можем, как архитектор, съездить в Сычёвку и осмотреть памятник церковного зодчества. Во время Второй мировой войны Сычёвка с 10 октября 1941 г. до 8 марта 1943 г. была занята немецкими войсками[41]. За освобождение городов Смоленщины шли жестокие бои, в ходе которых храм святых бессребреников Космы и Дамиана был полностью разрушен. Лишь на редких сохранившихся фотографиях можно видеть результат профессионализма столичного архитектора, финансовых возможностей заказчиков, купцов Синягиных, и усилий сотен мастеров, воплотивших чертежи Альфреда Александровича Парланда в архитектурный памятник начала ХХ века.

Толмачева Н. Ю.,

кандидат искусствоведения