Джон Парланд, положивший начало роду Парландов в Санкт-Петербурге, родился в 1858 году в Шотландии. Год рождения установлен точно, т.к. он не менял веры, и в метрической книге англиканской церкви Петербурга есть запись о смерти, где указан возраст умершего[1].

 

Приехав в столицу России, Джон поступает на службу при императорском дворе и назначается Екатериной Великой камердинером при комнатах любимого внука, Александра I. По русской традиции его имя переводят как Иван и везде именуют Иваном Парландом. Первое упоминание о нём встречается в именном указе придворного ведомства, собственноручно подписанном императрицей: «По Высочайшему Ея Императорского Величества повелению, к их Императорским высочествам великим князьям Александр Павловичу и Константину Павловичу определены в камердинеры Иван Парланд и Карл Грейсон…9-го Июля 1784 года»[2]. Будущему самодержцу Всероссийскому на тот момент исполнилось всего 7 лет. С Парландом их будут связывать тёплые отношения, по свидетельствам современников. Так, в одном из выпусков английского журнала даже писали, что Парланд состоял «дядькой» при Александре и испытал не раз императорскую щедрость на себе: «As soon as Alexander could walk, an Englishman, Mr. Parland, was appointed as his diadka, a term which may be translated run-after, but which has by some been interpreted by the expression man-nurse. This gentleman is now living at Petersburgh, after having experienced the Imperial bounty in many ways»[3]. Отмечают, что Александр I прекрасно владел английским языком, что было не совсем типичным для Двора. При этом Иван Иванович не значится как учитель будущего самодержца. Везде он указывается как камердинер, а в 1802 году был включён в штат[4]. Но верный слуга неизменно состоял на службе, тогда как другие камердинеры менялись (по штату их было четыре человека). Вероятно, находясь неотлучно с мальчиком, он выступал не только в роли слуги, открывающего дверь, но и в какой-то степени и в качестве гувернёра, и воспитателя, – т.е. «дядьки», человека, следящего за наследником Российского престола. Неслучайно о нём есть запись в дневнике Елизаветы, жены Александра I, от 6-го ноября 1825 года. Описывая последние дни жизни мужа, она свидетельствует, что, мучимый болезнью, император внезапно стал плохо слышать и, характеризуя своё состояние, сказал своему врачу, что он, как говорил Парланд, «глухой как столб»: «Я не слышу  ничего – as deaf as a post, как сказал Parland, – говорил он весело»[5].

 

Джон Парланд выучил русский язык и был в курсе всех придворных дел. Так, в своих мемуарах граф Растопчин пишет, что именно камердинер Александра рассказал ему о внезапном ударе Екатерины II: «…я увидел вошедшаго в комнату скорохода Великого Князя Александра Павловича, который сказал мне, что он был у меня с тем, что Александр Павлович просит меня приехать к нему поскорее. Исполняя волю его, я пошёл к нему тотчас, и встречен был в комнатах камердинером Парлантом, который просил меня обождать скорого возвращения Его Императорского Высочества, к чему прибавил, что Императрице сделался сильный параличный удар в голову, что она без всякой надежды и, может быть, уже не в живых. Спустя минут пять, пришёл и Великий Князь Александр Павлович. Он был в слезах и черты лица его представляли великое душевное волнение. Обняв меня несколько раз, он спросил, знаю ли я о происшедшем с Императрицею? На ответ мой, что я слышал об этом от Парланта, он подтвердил мне, что надежды ко спасению не было никакой…»[6].

 

То, что Иван Парланд был на особом положении, несколько более значимом, чем простой камердинер, доказывают и его периодические поездки на родину. Он проводил в Англии по 6–8 месяцев, при этом ему сохранялось место и жалованье: «Ея Императорское величество высочайше повелеть соизволила находящегося при Его Императорском Высочестве великом князе АЛЕКСАНДРЕ ПАВЛОВИЧЕ камердинера Ивана Парланда уволить в Англию на восемь месяцев, производя ему во все то время положенное жалованье; о чем сообщая вашему Превосходительству покорно прошу притом о снабжении его надлежащими для проезда пашпортом учинить определение ваше»[7]. Накануне своей женитьбы Джон Парланд вообще взял отпуск на неопределённое время: «Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволил: находящегося в службе при высочайшем Дворе камердинера Парланта по прошению Его для исправления собственных Его нужд уволить в отпуск в Англию безсрочно, с сохранением всего получаемого им жалованья и содержания»[8]. И отсутствовал он минимум год, т.к. приказ императорской конторы подписан 27 июля 1803 года, а свадьба состоялась 28 июля 1804 года в Лондоне, о чём сообщалось в английской газете: «The marraiage between John Parland, Esq. of Saint-Petersburg and miss Forrester, the daughter of Mr. Peter Forrester from Edinburgh»[9].

 

От этого брака у Джона Парланда и Элизабет Парланд (урождённой Форрестер) было  восемь детей: Александр Питер[10] (Alexander Piter, 1806–1808), Элизабет Луиза (Elizabeth Louisa, 1807 г. р.)[11], Джон Питер (John Piter, 1809 г. р.)[12], двойняшки, Френсис Перси и Хэррит (Francis Persyand Harrit, 1811 г. р.)[13],Мэри Энн (Mary Ann, 1813 г. р.)[14], Эмили Констанция (Emily Constantia, 1815 г. р.)[15].

 

На крещении детей присутствовал Александр I. Скорее всего, старший сын Парланда был назван в честь императора. Записи о его рождении нет в томах регистрации прихожан британской общины Санкт-Петербурга, вероятно, он родился в Англии, там и внесен в метрические книги. Парадоксально, но все дети Парланда, кроме умерших в раннем возрасте, вернулись потом на постоянное жительство в Англию. Исключением стал старший сын, который провёл всю жизнь в Санкт-Петербурге и воспитал много детей, в том числе и будущего архитектора Альфреда Парланда.

 

Парланд, неся службу во дворце, имел в своём распоряжении отдельные комнаты. По личному указу Александра I ему были отданы комнаты в Царском селе: «Сверх того Государь Император повелеть соизволил отвести Комнаты в Царском селе Камердинерам Зиновьеву и Парланту, ему последнему на прежнем основании»[16].

 

В 1818 году Джону Парланду исполнилось 60 лет. После тридцати четырёх лет службы он подал ходатайство об отставке, которое было удовлетворено. Император лично подписал указ, где щедро наградил своего верного слугу: «Камердинера моего Ивана Парланта по прошению его увольняя от службы, жалую в камер фурьеры шестаго класса; а о произвождении ему пенсии дан Указ Кабинету»[17].

 

Таким образом, Парланд был произведён в камер-фурьеры «за выслугу лет». С этого момента он указывается в документах как «чиновник 6-го класса»[18]. Вот почему его дети везде в формулярных списках указывали, что они ведут своё происхождение от камер-фурьера Двора Его Императорского Величества, а младшему сыну, Ивану Ивановичу Парланду, было выдано свидетельство на дворянское достоинство «по чину отца» в 1825 году[19].

 

За время службы Парланд получал жалованье в 1.460 рублей в год[20]. Столько же получали и все остальные камердинеры, а также флигель-адъютанты, статские советники, камер-юнкеры, секретари. Но даже особое благоволение лиц императорской фамилии не объясняет, каким образом придворный камердинер сумел стать владельцем восьми (!) домов в столице России. В адресной книге Санкт-Петербурга за 1823 год Парланд значится владельцем одного дома в Нарвской части, одного – в Московской части (оба дома находятся по набережной реки Фонтанки), трёх домов на Васильевском острове, трёх домов в Петербургской части (по Никольской набережной)[21]. Как англичанину, ему было просто войти в британские купеческие круги в конце XVIII века, период активного развития торговли между двумя империями. Реализовать потенциал предпринимателя ему помогали и связи при дворе, и редкая возможность свободно передвигаться между Петербургом и Лондоном, крупными торговыми портами Европы. Об этом свидетельствует объявление в санкт-петербургской газете за 1791 год: «Агличане Грессен и Парланд открыли способ составлять в Санкт-Петербурге род Индиго, которой не только не уступает доброте из Англии привозимого, но ещё и превосходит оной. Он же продаётся в Аглинских магазейнах, как то: на углу Малой Миллионной, у Гоя и Беллиса под №71(1), у Гаксфорда, на углу Невской перспективы, противу Адмиралтейства(2), у Гудсона, в доме графини Матюшкиной(3) и на Васильевском острову, в 1 линии, у Губборта»[22].

 

Положение состоятельного человека и связи обеспечили ему определённый вес в обществе столицы, что позволило ему войти в благотворительное Попечительное общество о тюрьмах. В 1817 году по личному приглашению пастора Х. Стевена в столицу Российской империи приехал Вальтер Веннинг. Он являлся членом Лондонского общества улучшения жизни заключённых в тюрьмах, которое было создано последователями учения английского гуманиста Джона Говарда в 1816 году. Веннинг был представлен министру духовных дел и народного просвещения князю Александру Николаевичу Голицыну. Новые идеи, подходы к содержанию преступников и возвращению их в общество воодушевили Голицына, который также являлся ещё и руководителем Библейского и Императорского Человеколюбивого общества. С одобрения Александра I 19-го Июля 1819-го года было учреждено Попечительное общество о тюрьмах.

 

Всех членов Комитета назначал император, Александр I лично подписывал бумаги касательно этого общества. Даже в самих правилах прямо указывалось: «Общество сие будет состоять под Высочайшим Государя - Императора покровительством. Посему избрание и назначение президента оного будет зависеть от воли Его Величества»[23]. Александр I пожаловал десять тысяч рублей единовременно и дал распоряжение выделять обществу пять тысяч рублей ежегодно. Отчеты Комитета ежегодно представлялись Государю Императору президентом, который «получал изустное Высочайшее одобрение»[24]. Первым президентом был назначен князь Голицын, вице-президентами – Преосвященный Михаил, Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский; Преосвященный Филарет, Архиепископ Ярославский и Ростовский; генерал-лейтенант, граф Карл Андреевич Ливен; тайный советник, барон Борис Иванович Фитингоф. Иван Иванович Парланд был в обществе одним из директоров и «Коллектором, собирающим в пользу заключенных пожертвования»[25]. Его обязанностью было учитывать суммы, поступающие как ежегодно (по подписке) от членов общества и благотворителей, так и единовременные приношения.

Общество занималось пионерской для своего времени деятельностью, эта практика была позже распространена в городах по всей России. Оно поставило своей главной целью «улучшение содержания находящихся в тюремном заключении, в отношении физическом и нравственном»[26]. Сперва были наняты специальные служащие для надзора за преступниками, жалованье им оплачивалось из сумм Комитета. Одновременно осуждённые классифицировались в зависимости от тяжести совершённых деяний. Например, члены общества прилагали много усилий, чтобы помочь должникам поскорее расплатиться со своими кредиторами и даже освободиться от тюрьмы: «Комитет…ходатайствует об уступки со стороны кредиторов в пользу таковых должников; и часто уступки сии бывают до половины суммы»[27]. Также заключённым создавали все условия для совершения церковных обрядов: их снабжали книгами Святого Писания, приглашали к ним священнослужителей, которым платили жалованье из сумм Попечительного общества (к арестантам иной веры определялись священники их исповеданий). Малолетние узники обучались чтению, письму, первоначальным правилам арифметики и Катехизису; учебные пособия и материалы покупались из сумм, находящихся в распоряжение Комитета. Кроме этого, члены общества следили за качеством еды: «Дабы пища арестантам, на определяемых ныне от казны, по 21-й копейки в сутки на каждого, производима была свежая и здоровая, но умеренная, по Высочайшему указанию. До 1823 года Комитет дополнял на улучшение пищи из своих сумм, иногда до 9-ти копеек на каждого в сутки. Заключенные снабжены также надлежащею посудою»[28].

 

Было организовано времяпрепровождение заключённых: они занимались плетением канатов, тюфяков из камыша; делали стулья, конверты для писем (до пятидесяти тысяч в год!), футляры, коробки, портфели; графили бумагу для музыкальных нот и счётных книг; шили разного рода платья; производили обувь и пр. Деньги, полученные от продажи вещей, расходовались следующим образом: «Из денег, вырученных на продажу сих вещей, обращается на арестантов, две трети: одна во время их заключения, и употребляется на их нужды, а другая, по выпуске их из тюрьмы; третья же поступает в распоряжение Комитета, в замен суммы, употребляемой на материалы, машины и инструменты»[29].

 

Отдельное внимание уделялось больнице, устроенной при тюрьме. Она была обеспечена «без прихоти, всем нужным; лекарства же доставляются от здешних аптекарей безденежно, на две тысячи рублей ежегодно. Для наблюдения и надзора за больницею избран в Члены один Лейб-Медик, под присмотром коего пользует больных особый доктор, состоящий на жалованье от Комитета; ему придан помощник, также получающий возмездие за труды»[30].

 

 Таким образом, Парланд находился у истоков возникновения первого в России Попечительного общества о тюрьмах. Его имя есть в списке присутствовавших при первом заседании, что состоялось 11 сентября 1819 в доме князя Голицына, и где определился состав Комитета, в число которого тогда вошло двадцать человек. Среди них: митрополит Новгородский и С.-Петербургский Михаил, архиепископ Тверской и Кашинский Филарет, пастор Патерсон, В. В. Венинг, И. В. Венинг, У. Я. Венинг, граф К. А. Ливен, барон Б. И. Фитингоф, генерал Н. Н. Леонтьев, князь П. С. Мещерский, барон Ф. И. фон Бруннов, И.И. Парланд  и др. До 1828 года Парланд продолжал состоять членом Попечительного общества о тюрьмах[31]. Но он уже пребывает в почтенном возрасте, по этой причине он скоро прекратит свою деятельность в Попечительном обществе (в списках за 1833 год его фамилия уже не значится).

 

Последние упоминания о Джоне Парланде встречаются в записях о регистрации бракосочетаний его детей, на которых он присутствовал: дочери Мэри Энн (вышла замуж за Эдварда Джона Моргана в 1837 г.)[32] и сына Александра (женился на Мэри Каролине Хелманн в 1838 г.)[33].

 

Умер Парланд в ноябре 1842 года в возрасте восьмидесяти четырёх лет в Санкт-Петербурге, похоронен на Смоленском кладбище. Иван Иванович Парланд, прожив большую часть жизни в России, смог обеспечить всех своих близких материально, и, тем самым, создать условия для развития всех их способностей в дальнейшем.

 

 

---