Иван Иванович Парланд, родной дядя архитектора, Альфреда Александровича, родился в 1809 году у Джона и Элизабет Парланд. Джон Парланд, родоначальник Парландов в Санкт-Петербурге, приехал в конце XVIII века в Россию, где и обрел вторую родину, дослужившись при Александре I до камер-фурьера Двора Его Императорского Величества. Но и обрусев, реформаторское исповедание сохранил, и всех детей, а было у него три сына (один умер, не дожив до трех лет) и пять дочерей, крестил в англиканской вере. На крестинах детей Джона Парланда присутствовал Александр I, о чем свидетельствуют записи в метрических книгах[1]. Третий его сын, младший, получил при крещении имя Джон Питер (John Piter). И так как имя Джон аналогично русскому Иван, то получилось в роду два одинаковых имени: старшего все звали Иван Ивановичем, и младшего нарекли так же. Всю жизнь, все документы младший Иван Парланд подписывал так: «Иван Иванович, сын, Парланд».

 

В 1825 году, по чину отца, Ивану Ивановичу Парланду были выданы документы на дворянское достоинство, с занесением в Родословные книги и списки причисленных к дворянству[2]. Положение отца дало ему возможность поступить в Императорский Царкосельский Лицей, который он закончил в 1829 году с определением на военную службу: из выпускников он был произведен в корнеты Лейб-Гвардии Гусарского полка. По Высочайшему повелению командирован был в Отдельный Кавказский корпус, где участвовал в боевых походах против горцев и быстро делал карьеру. В 1831 году был произведен в поручики и за понесенные на Кавказе «труды» (отражал неприятельские атаки, защищал аулы от разорения и пр.) Всемилостивейше был награжден орденом Св. Анны 4 степени с надписью «за храбрость». Его имя можно найти в Адрес-календаре Санкт-Петербурга за 1833 год[3]. За смотры, парады, маневры и учения Парланд удостаивался двенадцать раз «Монаршего благоволения», с занесением в формулярный список (сродни современным похвальным грамотам), между подчиненными конфликтов не допускал, получал от командования только положительные характеристики. Но в 1836 году он уволился от службы в чине штабс-ротмистра, сославшись на состояние здоровья.

 

Иван Иванович знал три языка (русский, английский, французский), был человеком небедным. Он владел домами на Васильевском острове и набережной Фонтанки, доставшимися ему по наследству от отца. До сих пор на Васильевском острове сохранилось двухэтажное здание, построенное в 1780 – 1790 х гг. (в 1890-х гг. фасад претерпел изменения), принадлежавшее штабс-ротмистру И. И. Парланду. В середине XIX века дом был известен в Санкт-Петербурге как «бани Парланда»[4].

Иван Парланд был заядлым охотником. В Архивах сохранились документы о разрешении штабс-ротмистру стрелять дичь в Финском заливе и в устьях рек, впадающих в залив. Эта страсть плюс постоянные поездки в Англию (а связь с ней не теряли ни его отец, ни родной брат, который вел торговлю с этой страной) дали неожиданный результат для петербургских любителей охоты. Иван Иванович привез в Санкт-Петербург английских сеттеров редкого окраса. Об этом есть упоминание в книге Г.Н. Троепольского «Белый Бим Черное ухо»: «В 1847 году Пэрелендом из Англии были привезены для подарка Великому князю Михаилу Павловичу два замечательных красивых сеттера очень редкой породы…Собаки были непродажныя и променены на лошадь, стоившую 2000 рублей…» Вот. Вез для подарка, а содрал цену двадцати крепостных. Но виноваты ли собаки? И при чем тут Бим? Это непригодно».

 

Охотничьи собаки из Англии привозились и до этого, но существенное значение для русских охотников и выведения породы в целом имели именно белые, без отметин, сеттеры Парланда, с черными глазами и черными носами. Шталмейстер Императорского двора Л.П.Сабанеев в статье «Сеттера» своей книги «Собаки легавые» пишет: «От этих непродажных собак и желтой суки, принадлежавшей петербургскому охотнику И.А.Серебрякову, была поведена порода белых (с редкими отметинами или крапинами на ушах), черноглазых и черноносых сеттеров, пользовавшихся большою известностью в обеих столицах и провинциях до 80-х годов... из первого помета часть щенков были оставлены Серебряковым для себя, один достался В. Н. Кутузову, другой – В. Н. Вакселю, и третий, переменив несколько хозяев, окончательно попал в Москву к графине Л. Нессельроде». Сабанеев также отмечал, что «очень важную роль в распространении английских легавых играл И.А.Серебряков, который… в качестве товарища и заведующего делами Пэрленда, всегда имел прекрасных пойнтеров, в особенности же сеттеров. Большая часть, вывезенных Пэрлендом, перешла во владения И.А. или прошла через его руки. Лучших он оставлял себе или отводил от них щенков и таким образом имел постоянно много собак – первый настоящий завод в России. Немало собак Серебряковского кеннеля разошлось по Петербургу и по всем углам России. Этот ветеран-охотник до сих пор пользуется большою известностью, как знаток собак и обладатель лучших гордонов». Сабанеев писал, что сеттеры, бравшие свою родословную от собак, привезенных Парландом, «отличались необыкновенною прочностью чутья, долговечностью, энергией, выносливостью и большим умом, а потому велись долее всех. В этих отношениях они не имели себе равных между современными сеттерами, очень скоро спадающими с чутья и сравнительно недолго живущими. Остатки этой замечательной породы, имевшей более права на это название, чем современные ирландские, английские сеттера и гордоны, вероятно, сохранились до сих пор, но уже в нечистом виде, с желто-пегим окрасом…. Все первые сеттера отличались от современных тем, что имели уши очень высоко повешенные и, как говорится, на хряще, т. е. неплотно прилегающие к щекам и даже слегка приподнятые; кроме того, у сеттеров морды были не такие тупые, как теперь, а гораздо острее».

 

Таким образом, увлечение сеттерами стало для Парланда, видимо, дополнительной статьей дохода, т.к., имея поместье в северной Англии, он всегда присылал или привозил сам оттуда охотничьих собак, на который в России был большой спрос.

 

В 1849 году отставной штабс-ротмистр императорских гусар женился в Англии на англичанке, о чем было дано объявление в лондонской газете: «Аt St. Martin´s-in-the-Fields, capt. Parland, late of the imperial Russian Hussars, to Annette, daughter of W. Crawshay, esq., of Caversham Park, Oxon». С этой поры он обосновался в Англии окончательно, и, по причине постоянного проживания за границей, уполномочил купца 2-ой гильдии Ивана Алексеевича Серебрякова на управление недвижимым имуществом в Санкт-Петербурге. Также он составил в Палате Гражданского суда по всем правилам доверенность на имя подполковника Александра Платоновича Платонова, что дало ему право осуществлять общий надзор над ведением всех дел, представление его интересов в суде, проверку отчетности доходов и пр., включая «делать перестройки по дому и баням». Именно последний, собрав необходимые документы, подал прошение в Дворянское Депутатское Собрание и добился, чтобы имя его доверителя было занесено в дворянскую родословную книгу Санкт-Петербургской Губернии, часть вторую, т.к. Иван Иванович Парланд, состоя на военной службе, был произведен в Корнеты, «каковым чином приобрел права потомственного дворянства»[5].

 

В Англии Иван Иванович работал представителем Одесского Пароходства в Ньюкасле. Можно предположить, что финансовые дела за границей у Ивана Ивановича шли хорошо, т.к. он не продал своё имущество в Санкт-Петербурге. Проживая за границей, он продолжал платить необходимые налоги. Например, как собственник дома № 98 по Фонтанке, отчислял «в платёж города» ежегодно 602 рубля 60 копеек[6]. Иван Иванович Парланд умер и похоронен в Англии в 1870 году. Его сын, рожденный в Великобритании, наследовал дома в Петербурге и также не терял связи с Россией, пойдя по стопам родного брата отца, занимаясь торговлей…

 

 

 

---