В 2019 году исполнилось сто лет со дня смерти Альфреда Александровича Парланда и сто восемьдесят лет со дня рождения Виктора Александровича Шрётера. Яркие представители русской академической архитектурной школы второй половины XIX века, коллеги и единомышленники, соперники по творчеству, чьи жизненные пути не раз пересекались, оставили о себе память в своих постройках, украсивших не только столицу Российской империи, но и отдалённые её города и сёла. Альфред Парланд не опубликовал при жизни воспоминаний или личных записок, что затрудняет исследовательскую работу. Возможно, он планировал это сделать, но не успел: в 1913 году зодчий издаёт монументальный труд под названием своего курса лекций в Московском археологическом институте «К истории архитектурной декорации в Италии».

Парланд указывает, что это – первый том, издание будет в двух томах. Но второй том так и не выйдет в свет. Разразившаяся в следующем году Первая мировая война, а затем внутриполитические события в стране оттеснят художественную жизнь на периферию: люди решали вопросы выживания, и им было просто не до архитектурных изданий, в частности, и искусства в целом. Сам Парланд умрёт в одиночестве от истощения в голодном Петрограде 16 сентября 1919 года. Его смерть останется незамеченной в ураганном вихре событий, сотрясавших страну. В это время была остановлена работа Санкт-Петербургского общества архитекторов и журнала «Зодчий» – главного издания, представляющего новости из области архитектуры и печатающего некрологи на смерть выдающихся российских строителей. Таким образом, даже некролога на смерть Парланда напечатано не было.  Иная ситуация сложилась со смертью Шрётера. В апреле 1901 года, когда Российская империя ещё была на подъёме, Виктор Александрович Шрётер после болезни ушёл из жизни в окружении своей семьи, и это стало достоянием общественности. Шестого мая состоялось внеочередное собрание действительных членов Общества архитекторов, среди которых присутствовал и Альфред Парланд, посвящённое вопросам увековечивания памяти Виктора Шрётера. Было решено: «1) чтобы  Октябрьский  номер  «Зодчего » был посвящен памяти покойнаго[1] ; 2) в  полугодовой день его кончины, 16го октября, созвать общее собрание, посвятив его памяти усопшаго устройством выставки его произведений и сообщениями о его деятельности и трудах; 3) просить дочь покойнаго, М. В. Шрётер, ‹…› написать портрет отца масляными красками, на что она уже изъявила согласие»[2] . Присутствовавшие на собрании сразу подчеркнули, что они благодарны Виктору Александровичу за создание Санкт-Петербургского общества архитекторов и журнала «Зодчий» как его рупора: обучаясь в Академии художеств в Берлине, Шрётер взял за образец функционирование союза немецких строителей, и, вернувшись на родину, воплотил идею объединения разрозненных создателей проектов, градостроителей и преподавателей в организацию. Таким образом, сразу после смерти Шрётера было сделано всё для сохранения его имени в истории отечественной культуры. Виктора Александровича похоронили на Смоленском лютеранском кладбище (надгробие его сохранилось до наших дней), где через 18 лет упокоится и Парланд, но его надгробие, к сожалению, было утрачено… Как и его архив.

Основным интересом моих исследований является личность и творчество Альфреда Александровича Парланда (1842–1919), имя Шрётера я вынесла в заглавии статьи на первое место, так как он на три года старше и раньше ушёл из жизни. Кроме того, Шрётер регулярно публиковал свои статьи и проекты в созданном им журнале «Зодчий», там же после его смерти была опубликована автобиография, в которой он упоминает Парланда. Таким образом, через  рассмотрение пути становления одного архитектора можно более отчётливо выявить творческую судьбу другого, так как они не раз пересекались. Начать хотя бы с того, что оба архитектора имели иностранные корни в своём происхождении и их отцы занимались коммерцией. Отец Шрётера, Александр Шрётер, являлся ревельским купцом I гильдии, разрешение на проживание в Ревеле ему подписала Екатерина Великая[3] . Она же выдала право на пребывание в России деду Парланда. Отец Парланда, Александр Парланд был петербургским купцом I гильдии, но зарегистрировал своё дело в городе Борго (ныне Порвоо) Великого княжества Финляндского. Это дало возможность будущим архитекторам при поступлении в Академию художеств записать в графе «происхождение», что они являются сыновьями ревельского и боргосского купцов, что освобождало их обоих от обязательной воинской повинности. Примечательно, что отцы обоих зодчих разорятся и выйдут из купеческого сословия: Александр Шрётер станет управляющим магазина, а Александр Парланд перейдёт в биржевые маклеры. После окончания Академии оба выпускника выбрали государственную службу и были исключены из купеческого сословия. Так, после получения Шрётером аттестата 27 августа 1862 года, конференц-секретарь академии уведомляет  Эстляндскую казённую палату, что выпускник «Ревельский купеческий сын Виктор-Иоганн Готлиб Шретер ‹…› удостоен звания классного художника, с правом, на основании Всемилостивейше дарованной Академии привилегии, производить строения и вступить в службу, в какую сим пожелает, с чином 14 класса»[4] . 4 сентября 1863 года Эстляндская казённая палата предписывает «означеннаго Шретера, на основании Свода Законов Т. V Уст. О подат. Ст. 314 (изд. 1857 года) исключить из числа купеческих сыновей I гильдии по Нижгороду Ревелю с начала будущаго 1864 года»[5] . Следует обратить внимание, что для Шрётера как человека с немецкой фамилией было важно, чтобы её произносили правильно: все свои письма, чертежи он подписывает с использование буквы «ё»; российские чиновники не утруждают себя и не ставят точки над буквой[6]. 

Небольшая разница в возрасте сыграла важную роль в становлении будущих зодчих. В сентябре 1862 года на педагогическом собрании императорской Академии художеств в присутствии вице-президента академии Г. Г. Гагарина, конференц-секретаря, инспектора и преподавателей были изменены правила обучения. Вместо трёхлетнего курса обучения вводился шестилетний, что привело к полной перестройке всего процесса занятий: от приёма учеников через каждые два года до разделения предметов на главные и дополнительные. Так, для архитекторов главными являлись «Строительное искусство, Архитектура, Законоведение, Перспектива, История Изящных искусств, Математика, Механика, Физика, Химия, Русская словесность. Дополнительными: История Церкви, Всеобщая история»[7] . Шрётер в 17 лет поступил в Академию и окончил её за три года. Виктору Александровичу не хватало полученных знаний, о чём он подробно напишет в своей автобиографии, поэтому параллельно (1856) он обучался в архитектурной мастерской Людвига Людвиговича Бонштедта (1822–1885). Затем по совету Бонштедта отец Шрётера оплатил учёбу сына в Берлинской строительной академии, которую Людвиг Людвигович окончил сам в 1840–1843 годах.  Виктор Шрётер блестяще окончил Берлинскую академию, но по правилам того времени, как подданный другого государства диплом не получил. По совету Бонштедта отец в 1861 году оплатил пребывание сына в Европе ещё на полтора года, чтобы начинающий зодчий имел возможность попутешествовать и увидеть лучшие образцы архитектуры разных эпох и стилей[8] . После возвращения в Петербург Виктор Шрётер в сентябре 1864 года одновременно получил место преподавателя в Строительном училище и звание академика[9]. 

Обучение Альфреда Парланда складывалось иначе: сначала он учился в Германии, а уже после – в Императорской Академии художеств. Парланд наполовину был немцем: мать была из Штутгарта, и мальчик с детства знал её родной язык. В 17 лет он переехал к бабушке  и поступил в Штутгартский технический колледж (сейчас университет), являвшийся одним из лучших технических учебных заведений Европы, где прошёл полный курс обучения (1859–1863). Учёбу оплатила бабушка, Амалия Хельман. Представляется, что правила в Германии в середине XIX века были едиными, поэтому диплом Парланд, как и Шрётер, на руки не получил по причине, что являлся подданным другого государства. Вернувшись в 1863 году в Петербург, Альфред Александрович поступает в Академию художеств, где уже произошла реформа, и он был обязан учиться шесть лет. При этом ужесточаются правила подачи прошения на участие в конкурсе на большую золотую медаль (Парланд просил допустить его сразу после сдачи последнего экзамена, но получил отказ, так как должен быть выдержан срок в один год). Только в 1870 году ему было позволено приступить к составлению проектов для подачи на конкурс и 4 ноября 1871 года ему присуждена большая золотая медаль по архитектуре, которая и позволила ему стать пенсионером Академии и провести почти пять лет в Европе (преимущественно, как и Шрётер, в Италии), получая стипендию от государства в размере 309 рублей в месяц. Парланд на эти деньги жил очень скромно, но лучше, чем Шрётер, которому отец выделил 800 рублей на год (!), и Виктор Александрович вынужден был экономить на всём. К примеру, он напишет в автобиографии, что бывали дни, когда питался «в Италии одним виноградом»[10] . Примечательно, что из всех городов Европы молодым зодчим больше всего понравилась Венеция – Парланд всю жизнь восхищался этим городом северной Италии, всегда стараясь посетить её, будучи за границей; а Шрётер писал: «Величаво молчаливая Венеция, с ея св. Марком, каналами, полузаброшенными дворцами, произвела на нас сильное, неизгладимое впечатление ‹…› все это могло навеять поэтические грёзы на самаго прозаического человека…»[11] .   После возвращения в Петербург 1 ноября 1881 года Альфред Парланд получит звание академика архитектуры. Шрётер, в силу того, что учился всего три года в академии и не был её пенсионером, имел это звание уже 17 лет. Парланду пришлось учиться и сдавать экзамены почти восемь лет, после чего проходить строительную практику в России (вместо двух лет он провёл четыре года, так как хотел завершить строительство храма Воскресения Христова в Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом), потом он ещё пять лет продолжал своё образование в Европе. 

Следует отметить, что у Шрётера и Парланда были одни и те же  учителя в Академии, которые всегда помогали своим ученикам. К примеру, преподаватель «строительного законоведения и архитектуры»[12]  Давид Иванович Гримм привлёк Шрётера к работе по сооружению памятнику императрице Екатерине II, за что 24 ноября 1873 года Виктор Александрович был награждён «Императорской короной на орден Св. Станислава 2 степени»[13] . Парланду же Гримм помог найти задание для прохождения обязательной строительной практики в России: по его протекции настоятель обители доверил начинающему архитектору выполнить большой заказ – построить в Троице-Сергиевой пустыни огромный по размерам пятикупольный кирпичный храм в византийском стиле. Интересный факт: Виктор Александрович давал уроки рисования Парланду-студенту, так как сам с детства много времени посвящал умению писать красками и акварелью, за что получал «по 50 копеек за урок»[14].

Впервые оба архитектора сошлись в борьбе за победу в одном конкурсе в 1874 году. Они проектировали здание каменного театра на 500 зрителей для города Рыбинска.

Шрётер мечтал создать подобный проект и применить обширные знания, полученные по устройству театра за время обучения в Берлинской академии. Виктору Александровичу повезло слушать лекции в течение года по строительству сложного в инженерном и акустическом отношении здания, которые читал профессор архитектуры В. Штир (никогда больше он не вёл подобный курс). За проекты для Рыбинска Шрётер получил первую премию, Парланд – третью. Несмотря на это, Альфред Парланд в отчёте в Академию художеств указывает, что именно его чертежи были «24 сентября окончательно избраны Рыбинской Городской Управою для постройки в городе Рыбинске»[15] . Три лучших проекта столичных архитекторов (В. А. Шрётера, И. С. Китнера и А. А. Парланда) были отправлены заказчику. Несмотря на предварительные результаты в Рыбинске был построен театр по проекту Шрётера, – скорее всего его проекту было отдано предпочтение по той причине, что он лучше вписывался в бюджет заказчика. О мастерстве же Парланда можно судить по сохранившимся рисункам, которые сейчас хранятся в Рыбинском филиале Государственного архива Ярославской области. Там же мною был обнаружен набросок внутреннего устройства театра, который публикуется впервые.

А. А. Парланд. Проект театра для города Рыбинска. 1874
Бумага, акварель, карандаш
37,5 х 47,5 см
Рыбинский филиал Государственного архива Ярославской области

 
А. А. Парланд. Набросок внутреннего устройства одного этажа театра. 1874
Бумага, карандаш
38 х 47 см
Рыбинский филиал Государственного архива Ярославской области

В. Шрётер. «Театр в г. Рыбинске»
Журнал «Зодчий». 1880. № 3-4

В. А. Шрётер. Проект театра для города Рыбинска. 1874
Разрез здания по линии В–А
Бумага, карандаш
38 х 47 см
Рыбинский филиал Государственного архива Ярославской области

В следующем конкурсе, в котором они оба принимали участие (1881–1882), победил совместный проект Парланда с Игнатием Малышевым. С этого момента главным делом жизни Альфреда Александровича будет строительство храма Воскресения Христова на Екатерининском канале. Он составит новый проект, который в 1887 году окончательно и утвердит Александр III, и больше двадцати лет он будет и строителем, и инженером, и оформителем Спаса на Крови. Окончание работ по сооружению выдающегося в техническом и художественном отношении памятника Шрётер не увидит, он будет освящён и открыт шесть лет спустя после его смерти. 

В. Шрётер. Проект храма, предназначеннаго к сооружению в Санкт-Петербурге на месте, где смертельно ранен Император Александр II. Главный фасад
Журнал «Зодчий». Сборник конкурсных проектов храма на месте покушения на жизнь императора Александра II-го. 1884

Парланд хлопотал о награждении всех участников строительства, и никогда не говорил о себе. В результате наградили всех…кроме архитектора. Только благодаря вмешательству бессменного председателя Комиссии по сооружению храма Воскресения Христова великого князя Владимира Александровича, Парланду была назначена крупная премия за постройку уникальной церкви, пожизненная пенсия и Альфреда Александровича произвели в статские советники. 

Великий князь Владимир Александрович был в хороших отношениях и с Шрётером. По рекомендации Александра Ивановича Резанова, преподавателя строительного искусства в Академии художеств и главного архитектора дворца для великого князя на набережной Невы, Шрётер был привлечён к работам прежде всего как декоратор. Виктор Шрётер сделал сотни рисунков от ножки кресла до подсвечника: «в доме Его Высочества закончил постройку 5-х этажей на ‹…› флигилях и исполнял убранство Дворца (мебель, бронзу и прочее) по собственным рисункам»[16] . Затем великий князь поручил Шрётеру составление проекта своего загородного дворца. 22 ноября 1870 года его императорское высочество Владимир Александрович в евангелическо-лютеранской церкви Святой Анны в Санкт-Петербурге стал крёстным отцом старшей дочери архитектора, Марии Викторовны Шрётер[17] . Академик архитектуры имел большое семейство, которое надо было содержать, поэтому он несколько раз просил разрешение Совет Академии дать ему программу, за исполнение которой он сможет получить звание профессора. Ему поручили разработать проект и через год предоставить на суд членов Совета выполненное задание, но Шрётер, постоянно занятый на строительстве частных домов, преподавательской и общественной работой не успевал выполнить его в срок, поэтому оставался академиком почти тридцать лет своей жизни. Так, в 1870 году Совет утверждает выбранный им сюжет: «проект Еврейской Синагоги на 300 человек с Гимназическим при ней училищем, сиротским домом, домом для жилья учителей и помещения Пансиона и двумя доходными домами с магазинами с (возможностью) выходить на 2 улицы и с двух сторон ограничивается соседними домами»[18] . Но звание профессора за него он не получил, по причине не предоставления в срок утверждённого Советом проекта. Он предпринимает ещё ряд попыток (в 1876 году, в 1879 году и так далее) и лишь 19 февраля 1892 года на заседании Совета академии было рассмотрено «Предложение о возведении в звании Профессора по архитектуре, за известность на основании ст. 144 действующаго устава 1859 г., академиков: Стефаница, Леонтия Бенуа, Парланда и Шретера»[19] . Судьба ещё раз свела Шрётера и Парланда – они оба после завершения закрытой баллотировки большинством голосов были удостоены звания профессоров архитектуры (при этом один добивался присуждения звания, другой нет). 

Архитекторы Виктор Александрович Шрётер и Альфред Александрович Парланд, удивительные по силе своего таланта и неисчерпаемой энергии, оставили после себя яркий след как в своих проектах так и в судьбах своих учеников: оба всё свободное время посвящали преподавательской работе. Вклад их в русскую культуру велик: от научных статей Шрётера и научных трудов Парланда до построенных ими кирпичных зданий, которые они намеренно не штукатурили, как это было заведено в Петербурге. По всей видимости, любовь к красоте этого материала они переняли от мастеров великолепных кирпичных построек Германии и старались воплотить на российских просторах все приобретённые ими умения, веря в процветание своей родины. 

Н. Ю. Толмачева,
старший научный сотрудник
Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор»,
кандидат искусствоведения

[1]  Это будет исполнено, но посвящён жизни и творчеству Шрётера будет не октябрьский, а ноябрьский номер журнала.
[2]  Неделя строителя (бесплатное прибавление к журналу «Зодчий» - органу Императорского Санкт-Петербургского общества архитекторов). 1901. №  19. С. 125.
[3]  РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Д. 72. Дело Правления Императорской Академии художеств. Шретер Виктор Александрович. Л. 3.

[4]  Там же. Л. 2.
[5]  Там же. Л. 4.
[6]  РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Д. 72. Дело Правления Императорской Академии художеств. Шретер Виктор Александрович.
[7]  РГИА. Ф. 789. Оп. 3. Д. 106. 1862. Дело об изменении в Академии 3-х летнего курса на 6-ти летний. Л. 2.
[8]  Журнал «Зодчий». 1901. № 10. С. 149.
[9]  РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Д. 72. Дело Правления Императорской Академии художеств. Шретер Виктор Александрович. Л. 6–8.
[10]  Журнал «Зодчий». 1901. № 10. С. 148.
[11]  Там же. С. 151.
[12]  РГИА. Ф. 789. Оп. 3. Д. 106. 1862. Дело об изменении в Академии 3-х летнего курса на 6-ти летний. Л. 3.
[13]  РГИА. Ф. 789. Оп. 9. Д. 62. Дело правления Императорской Академии Художеств. О доставлении сведений к отчету за 1873–1874 Академический год. 1874. Л. 3.
[14]  Журнал «Зодчий». 1901. № 10. С. 152.
[15]  РГИА. Ф. 789. Оп. 9. Д. 62. Дело правления Императорской Академии Художеств. О доставлении сведений к отчету за 1873–1874 Академический год. 1874. Л. 129.
[16] РГИА. Ф. 789. Оп. 9. Д. 62. Дело правления Императорской Академии Художеств. О доставлении сведений к отчету за 1873–1874 Академический год. 1874. Л. 123.
[17]  РГИА. Ф. 789. Оп. 11. Д. 131. Дело Канцелярии Императорской Академии художеств. Шретер Мария, Елена Викторовна. 1892. Л. 95.
[18]  РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Д. 72. Дело Правления Императорской Академии художеств. Шретер Виктор Александрович. Л. 13.
[19]  Там же. Л. 51.